Время его отшествия ко Господу было ему открыто свыше, как и почти все в его жизни. Первое, что он сделал на пути своего исхода из этой жизни — распорядился о всех делах своей епархии и обнародовал апостолические полномочия, касающиеся статуса его миссионерской кафедры. В праздник Богоявления, 6 января 865 г., светильник Церкви выразил надежду на то, что Господь примет его 2 февраля — в день Сретения. Когда этот день приблизился, он повелел сделать три большие восковые свечи, которые возжгли на алтарях Божией Матери, апостола Петра и Иоанна Предтечи. Хотя от его тела остались уже почти только кожа, сухожилия и кости, он не оставлял молитвы, а в день праздника присутствовал на литургии. Слегка подкрепившись, он провел весь последний день своей временной жизни в назиданиях братии, убеждая всех участвовать в деле просвещения северных стран. Ночью, 3 февраля (15 февраля по н.ст. – В.К.), после того, как над ним были прочитаны молитвы на исход души, он просил пропеть «Тебе Бога хвалим»1. Последними его словами были прошения о прощении всех, обидевших его в этой жизни и «В руки Твои, Господи, предаю дух мой». Архипастыря Церкви оплакивал весь Бремен и пришедшие из других городов, более всех других — священники, сироты, вдовы, дети и нищие. Святитель Римберт уточняет, что в своей кончине он подражал святителю Мартину Турскому (а можно, добавить, что ему же он подражал в милосердии и благочестивом «визионерстве»)2. Мощи праведника (оказавшиеся впоследствии нетленными) были погребены в Гамбурге3.

Материал любезно предоставлен редакцией сайтаwww.sweden.orthodoxy.ru