Святой праведный Иоанн Кронштадтский

Некоторое время тому назад в Петербурге в одном из магазинов служил приказчик, уроженец Витебской губернии Александр Федорович Мирошенков.
У Мирошенкова была семья, состоявшая из жены, сына лет 20, который служил тоже по торговой части в Москве, и двенадцатилетней дочери Елизаветы. Елизавета, попав в Петербург семилетней девочкой из Варшавы, где ранее служил ее отец, никак не могла привыкнуть к сырому петербургскому климату и видимо, совсем была не в состоянии переносить его. Хотя Мирошенков получал и немного, однако, он ухитрялся на летнее время снимать дачу и где Елизавета всегда заметно поправлялась.
Но вот Мирошенков заболевает и, проболев два месяца, умирает, оставляя жену и дочь почти без всяких средств, за исключением очень маленькой суммы денег, которую он успел скопить за свою службу. С его смертью поездки на дачу прекратились за неимением средств на наем ее, и бедная девочка была вынуждена целый год безвыездно сидеть в Петербурге.
Уехать же из Петербурга было абсолютно некуда; родных у Мирошенковой не было, сын ее женился и уехал куда-то в Сибирь, и Мирошенкова кое-как перебивалась, делая на продажу искусственные цветы. Так прошло со дня смерти Мирошенкова около трех лет.
Здоровье Елизаветы видимо ухудшалось с каждым годом: у нее появилась большая слабость, пропал аппетит, появилась бессонница; она подолгу кашляла глухим, затяжным кашлем. Мать, испуганная таким состоянием здоровья дочери, повела ее в лечебницу, где доктора, осмотрев больную девочку, пришли к заключению, что у Елизаветы чахотка в самом сильном развитии.
На вопрос матери, что же делать с больной, врачи указали ей на необходимость как можно скорей увезти Елизавету из Петербурга куда-нибудь на юг, так как петербургский климат настолько вреден для больной, что, оставаясь здесь, больная протянет недолго. Но совет докторов легче было выслушать, чем исполнить, ибо без гроша в кармане поездка не только на юг, а даже из города на недалекое расстояние немыслима.
И мать, и дочь покорились своей участи и только горячо молились Богу, прося у Него утешения в их скорбях и прося Его помочь им. И Господь точно услышал молитвы юной больной и ее матери. Однажды Мирошенкова получает известие, что одна ее дальняя родственница, умирая, завещала ей довольно крупную сумму денег. Немедленно по получении наследства Мирошенкова уезжает в Крым, где и поселяется вместе со своей больной дочерью. Первое время по приезде в Крым Елизавета чувствовала себя как будто лучше: у ней появился небольшой аппетит, она стала лучше спать и меньше кашлять, но это было только первое время; через несколько недель у нее появились те же признаки чахотки и в такой же степени, как и в Петербурге. Благодетельный климат оказался недействительным против этой ужасной, беспощадной болезни.
Мать Елизаветы спрашивала врачей, не посоветуют ли они ей везти больную дочь куда-нибудь за границу, но те, выстукав свою пациентку, сообщили матери, что, по их мнению, это бесполезно, ибо одно легкое, а именно, правое, уже сильно поражено болезнью, левое
тоже затронуто. Слабость же больной настолько велика, что она навряд перенесет столь дальнее путешествие.
Находясь в столь отчаянном положении, Мирошенкова решила обратиться к о. Иоанну Кронштадтскому и просить его молитв, о силе которых она, живя в Петербурге, слышала не раз и не два. Но опасаясь везти дочь прямо в Кронштадт, климат которого заодно с путешествием туда мог бы повредить больной, она телеграфировала в Кронштадт, посоветует ли батюшка везти больную за границу или благословит ее приехать в Кронштадт, дабы помолиться вместе с ним?
Ответ гласил, что батюшка благословляет на поездку в Кронштадт. Немедленно Мирошенкова собралась и вместе с дочерью отправились к о. Иоанну. К ее удивлению Елизавета свободно перенесла всю длинную дорогу и по прибытии их в Кронштадт особенного ухудшения в ее здоровье не замечалось.
Повидав о. Иоанна, несчастная мать рассказала ему всю историю болезни своей дочери и со слезами умоляла батюшку помолиться о ее здоровье.
– Ну, ну, не плачь, не плачь, вот приеду к вам и помолимся вместе; Бог даст, ничего худого не будет, успокойся, успокойся, – говорил рыдающей Мирошенковой о. Иоанн.
Войдя в номер к Мирошенковым, о. Иоанн с ласковой улыбкой спросил больную: «Ну, как дела?»
Елизавета хотела что-то ответить, но припадок кашля помешал ей вымолвить хоть одно слово.
О. Иоанн отслужил молебен, причастил больную и ласково успокоил и мать, и дочь, сказав им:
– Не падайте духом, молитесь, велика сила и доброта Господа; по молитве вашей дастся вам.
Вскоре после молебна Елизавета почувствовала себя гораздо лучше; поговев у о. Иоанна, она вернулась обратно в Крым и стала так быстро поправляться, что месяца через два после ее приезда никто бы не сказал, что она незадолго перед этим умирала от чахотки. Легкие ее зарубцевались, и она совершенно оправилась от своего недуга. Теперь она уже замужем, имеет нескольких детей и не разу ни ее здоровье, ни здоровье ее детей не дало повода предположить, что когда-то у нее была чахотка чуть не в последнем градусе.

К. Елецкий