Так как Бог есть жизнь, а болезни и недуги суть уклонения от жизни, то одно прикосновение к нам источной, первой Жизни исцеляет их; потому-то Спаситель, Который есть Живот всех, исцелял и исцеляет людей одним прикосновением. Это же должно сказать и о исправлении каких-либо заразительных предметов: одно мановение, слово Всетворца и Всезиждителя, — и они незаразительны (воздух, вода, растения, животные).
Если плотскому человеку легко, то духовному тяжело; если внешний человек цветет, то внутренний тлеет. Вот как противоположны в нас ветхий человек, греховный, плотский, и человек новый благодатью Христовою; потому-то Апостол и сказал: аще и внешний наш человек тлеет, обаче внутренний обновляется по вся дни [2 Кор. 4, 16]. И это мы часто сами испытываем. Потому истинный христианин должен желать злостраданий внешних, плотских, мирских; они укрепляют дух его. О ропоте он и думать не должен. Как роптать на то, что приносит пользу его бессмертной душе, хотя и средствами очень противными для его плотского человека! — Болезни, пожары, похищения, бедность, несчастия, войны, голод — часто благодеяния душе.
Человек, приступая к молитве, должен смирить гордое сердце свое, отбросить от него суету земную и ввести в него веру живую и несомненную.
Враг действует иногда чрез злых людей: чрез гордецов — уничижением и презрением; чрез изуверов — неверием, вольномыслием и кощунством над святыней веры; чрез зверонравных повелителей — тиранством и мучением; посредством чревоугодников — прельщением к лакомству, объядению и опьянению (тут впрочем имеет поползновение плоть наша); чрез распутных — склонением к разврату или потере целомудрия; чрез татей — похищением нашей собственности; опечаливает нас чрез ненавистников и завистников; чрез жестокосердых лишает нас пищи, одежды, жилища; чрез всех и все земное — по попущению Божию — он, как князь мира сего [Иоан. 16, 11], князь власти воздушныя, как миродержитель тьмы века сего [Ефес. 6, 12], действует на род человеческий к его озлоблению и привлечению на свою сторону, употребляя для этого разные обольщения и тесноту. Если бы Премудрый, Всеблагий и Всемогущий Отец Небесный не бдел неусыпно над нами и не обращал к добрым последствиям бесчисленные коварства над нами искусителя, если бы мы не внимали себе, то давно бесплотный злодей покорил бы себе весь мир и на земле не осталось бы семени святого, которое составляет стояние его [Исаии 6, 13].
Когда во время молитвы враг будет производить в тебе сильный позыв к пище, презри это вещественное, нервическое раздражение, укрепи сильнее сердце свое в молитве, воспламени его верою и любовью и скажи искусителю слова Спасителя: не о хлебе едином жив будет человек, но о всяком глаголе, исходящем из уст Божиих [Мф. 4, 4]. Молитва — моя лучшая пища, укрепляющая и просвещающая и душу и тело.
Пред наступлением великих праздников надо быть особенно внимательным к себе. Враг заранее старается охладить сердце к предмету празднуемого события, чтобы христианин не мог сердечно почитать его сердечным размышлением о сущности его. Тут он действует на нас или чрез атмосферу, или чрез принятую внутрь пишу и питие, или чрез свои разжженные стрелы, с избытком бросаемые в сердце и сильно палящие всего человека; при этом чувствуются лукавые, скверные и хульные помышления и сердечное отвращение к предмету торжества. Надо преодолевать врага понуждением себя на богомыслие и молитву.
Бог есть Благость, как бы миро неистощимое; мир духовный есть развитие этой Благости, как бы океан мира благовонного, вещественный — тоже. Как не надеяться получигь все благое от такой благости? Как миро разлился Господь в благости по всей твари, и Сам не истощился нимало.
Многоразличны тесноты пути узкого: хочешь молиться — теснит враг духовно и физически; хочешь писать проповедь по долгу — теснит леностью, — везде тесноты. Дым адский усиливается затмить и стеснить душу даже тогда, когда пред тобою предлежит Святая и Страшная Жертва, когда причащаешься Ее, и — при совершении всех таинств. Чем важнее священнодействие, тем сильнее и яростнее нападает враг.
Когда читаешь вслух народу продолжительное молитвенное правило, тогда враг сбивает твое сердце и гасит слово на устах мыслию, что народ не понимает многих слов и что напрасная трата времени читать такие молитвы. Очевидно, — вздор. А что же Дух Святый, Наставник на всякую истину? Разве Он остается праздным и не действует просветительно на сердца человеческие? Не случалось ли тебе самому испытывать это озарение сердца от Святого Духа? Ты прежде не понимал некоторых слов и выражений, а потом вдруг Дух Святый отверз тебе ум разумети непонятные прежде слова и выражения — и такой свет вдруг просвещает твое сердце; то же бывает, поверь, и с другими. Читай с твердостью сердца, без мнительности. Сей семя — Бог возрастит.
Растленный человек хочет постоянно есть, пить, постоянно утешать свое зрение, свой слух, свое обоняние, свое осязание; плотские люди удовлетворяют себя изысканными яствами и питьями, зрелищами, музыкою, куреньями, великолепными зданиями, внешним блеском. Но украшение предметов священных, так как оно возводит к Богу, не только не греховно, а свято и назидательно, равно как пение священное, благоухание кадила, великолепие и блеск украшений храма и всей утвари его. Все это — так как назначено служить славе Божией и возбуждению благочестивого чувства — не греховно и свято. Но там, в мире, все служит плотскому, растленному человеку и удаляет от Бога. Растленное сердце ищет нечистых плотских ощущений — и ему удовлетворяют; растленный разум ищет соответственного своей растленности знания — и ему удовлетворяют; растленное воображение и память ищут соответствующих себе образов — и им удовлетворяют. Это все — ветхий человек, дела ветхого человека. Но мы христиане, нова тварь [2 Кор. 5, 17], или люди обновления [1 Пет. 2, 9], новые люди, облеченные по Богу в правду и преподобие истины [Ефес. 4, 24]; мы должны совлечься ветхого человека с деяньями его, упомянутыми выше, и поступать против его желаний и похотей.
